Яков Михайлович, рассеянно озираясь по сторонам, бродил по толкучке. Искал что–то? Для дома, для семьи? Нет. Просто любил ходить среди людей, следить за тем, как они, торгуясь, продают своё прошлое. Люстры, тарелки, пиджаки, стоптанные туфли, сумки с потрескавшимися ручками, фикусы в горшках, какие–то украшения, часы на кожаных ремешках, открытки «Привет с юга», некоторые даже с надписями от родственников; ножи и портсигары, чашки, чьих краев, возможно, касались когда–то милые, пухлые губки, платья, в которых встречались, целовались и танцевали, чувствуя объятия любимых рук...

В 1942 году Филиппа Лазовских, которому тогда было всего лишь 11 лет, заметили немцы и отправили его на площадь, чтобы тот присоединился к тысячам других евреев. Там уже командовал офицер, который разделял людей на группы. Те, кому он указывал налево, оставляли в живых. Среди них были в основном представители полезных, по мнению немцев, профессий. Тех, кому он указывал направо, лишали жизни. Мальчик заметил, что все пожилые люди и маленькие дети шли в ту сторону. Филипп увидел женщину с сертификатом медсестры...