– Людочка, я тут муку нашла в кладовке. Но это для обоев ... Мы ведь ... – Вы ошиблись, – Наталья отключилась, поставила на беззвучку, шло совещание. Сколько раз себе говорила – не брать вызовы с незнакомых номеров. Но вот незадача – работала Наталья в школе, и ее неугомонные ученики меняли, теряли, били телефоны, обменивались номерами с родителями, в общем, вели себя так, как и подобает вести себя детям подросткового возраста. А ещё иногда Наталье казалось, что родители этих детей из подросткового возраста не вылупились тоже...

Какой бы старый она ни была, она всё ещё скучала по отцу. И сейчас лежала и смотрела то на мелькающие кадры телеэкрана, то на его фото, висящее прямо над её кроватью.  Сколько ей было, когда он ушел на фронт? Всего-то шесть. А она его помнила. Помнила, как он говорил ей: "Ты – мое дыхание." А ещё хорошо помнила их переезд, как они перебирались из деревни в Иваново, как ехала она у него на коленях, а его крепкие руки держали её на ухабах. Тогда ей было ещё меньше.  С войны он не вернулся. Все, что осталось у них, это пара писем, и этот вот фотокадр...