Она жила одна после развода и думала, что счастья уже не будет. Пока однажды не заметила мальчишку на лавочке. Он сказал: «Можно я вас бабушкой буду звать?» — и эта фраза изменила её жизнь. Екатерина Борисовна опять выглянула в окно. И снова этот пацан сидит на лавочке. Один как перст. Уже который день! Где, спрашивается, родители у ребёнка? Пятьдесят восемь ей стукнуло в прошлом месяце. В библиотеке районной работает, привыкла к тишине. После того как муж съехал к той своей молоденькой пять лет назад, живёт одна...

Мама пропала, когда Нике было семь лет. Казалось бы, не такая она и маленькая была, должна многое помнить. Но не помнила почти ничего: даже отчим, и тот занимал в её памяти гораздо больше места. А мама… Лишь один кадр, застрявший, как заноза в сердце: высокая, худая фигура матери в дверном проёме, залитая светом кухонной лампы. И бабушка – маленькая, сжатая в комок злости и бессилия. Их голоса – не слова, а сплошная стальная струна ненависти, заставляющая дрожать стёкла. Ника тогда зажмурилась, вжалась в косяк своей комнаты, пытаясь стать невидимой, раствориться...