Письмо пришло без имени. На конверте — только адрес и аккуратный женский почерк. Она вскрыла его машинально, как извещение из лавки. А потом — застыла. «Передайте это Михаилу. Если он ещё жив… он поймёт, почему я ушла тогда без слов». Михаил был её мужем. Уже три года. А это — почерк той, кого никто не называл, но все помнили. Той, что ушла. Той, что, может быть, возвращается через бумагу. Но если он узнает — он вернётся. Не к ней. А в то, что было до неё. Конверт лежал на подоконнике, как будто...

Первые дни слились в серую агонию. Слабость приковывала к кровати в горнице, той самой, где спала бабушка. Вера глотала таблетки, смотрела, как пылинки танцуют в луче света, и ждала конца. Дом стонал скрипом половиц, шептался шорохом мышей на чердаке, дышал запахами старого дерева и трав, пробивающихся сквозь щели. Иногда ей казалось, что она слышит бабушкин смех из сеней или стук ее палки. Как-то, пытаясь дотянуться до стакана с водой, Вера уронила его. Вода пролилась на старую тумбочку из темного дерева, стоявшую у кровати...