— Терпимо. Вероника обрабатывала синяк под глазом. Слёзы капали ей на руки. Артём поднял взгляд. — Ника, ты плачешь? Она всхлипнула. — Прости, это всё из-за меня, из-за этой проклятой фирмы. Артём взял её за руку, остановил. — Не из-за тебя, из-за них, из-за тех, кто украл у тебя Всё. Вероника погладила его по щеке, осторожно обходя синяк. — Но я не хочу, чтобы тебе было больно. Не хочу тебя потерять. Она заплакала сильнее. Артём притянул её к себе, обнял. Вероника положила голову ему на плечо, обняла за шею...

Дверной звонок прозвенел с яростной настойчивостью. Марина, отложив планшет с недочитанной статьей, неспешно пошла открывать. Она уже знала, кто это. Вернее, знала, чьё это лицо увидит в глазке: искажённое отчаянием, с трехдневной щетиной и красными глазами. — Снова, — вздохнула она про себя, поворачивая ключ. На пороге стоял Сергей. Её лучший друг, почти брат, с которым они выросли в соседних дворах. Ему тридцать шесть, но сейчас он выглядел на все пятьдесят. Куртка была накинута на одно плечо, в руках он сжимал пакет из «Перекрёстка», откуда торчало горлышко бутылки...

Тяжелая дубовая дверь ресторана «Олимпия» поддалась не сразу, словно пытаясь удержать Ольгу от шага, который разделит ее жизнь на «до» и «после». Изнутри вырвался гул голосов, звон бокалов и запах дорогих духов вперемешку с сигаретным дымом. Ольга поправила лямку нового темно-синего платья, купленного специально для этого вечера, и глубоко вздохнула. Сердце колотилось где-то в горле. Она никогда не ходила на корпоративы мужа — Сергей всегда был категорически против, утверждая, что там «скука смертная» и «одни разговоры про цемент и арматуру»...