Солнечный зайчик плясал на розовой пяточке, такой крошечной, что она целиком помещалась на моей ладони. Таисия. Моя Таисия. Ее дыхание было тихим, как шелест крыльев мотылька, а запах — смесью молока и безграничной нежности. Я прижалась щекой к краю кроватки, впитывая каждую секунду этого утра. Последнего утра. В дверь постучали. — Саша, можно? — в щель просунулось лицо Леонида. Его взгляд, обычно уверенный и жесткий, сейчас был полон беспокойства. Я кивнула, не в силах издать ни звука. Он вошел, а за ним, словно тень — Ирина...

В серой дымке осени 1942 года, под стенами Сталинграда, немецкие солдаты писали домой письма, полные бравурной уверенности. Они видели себя героями, шагавшими к триумфу, а город на Волге — очередной ступенью к победе рейха. Их строки дышали насмешкой над врагом, гордостью за свои позиции, обещаниями скорого финала. Но через считанные недели эти же руки, дрожа от холода и страха, писали совсем иные слова — крики отчаяния, признания краха, исповеди, которые немецкие генералы мечтали стереть из памяти...