Анна стояла посреди комнаты, где воздух всё ещё пах краской и пылью от шпатлёвки. На подоконнике лежала старая тряпка, рядом валялся наполовину пустой валик. Она опёрлась на стену, чувствуя, как внизу живота тянет от усталости. За последние две недели она почти не сидела — то звонки про доставку плитки, то беготня по магазинам за розетками и кранами, то уборка после рабочих. А сегодня снова пришлось красить стены, потому что маляр “перепутал” оттенок и всё перекрасил в серо-зелёный вместо тёплого бежевого...

Марина долго не могла привыкнуть к тишине в квартире. После смерти бабушки она всё чаще ловила себя на том, что слушает — будто ждёт, когда за стеной послышится знакомый кашель, стук трости по полу или глухой голос, зовущий её на чай. Но теперь там была пустота. И от этой пустоты внутри стало странно холодно. Бабушка оставила ей квартиру — старую, но родную. С обоями, которые ещё она сама выбирала в девяностых, с посудой, не менявшейся десятилетиями, с мебелью, которая скрипела, как старый дом, но пахла уютом...