— Три тысячи за малину, две с половиной за смородину, четыреста за молоко... — Нина водила пальцем по исписанному листку, а её голос звучал как у кассира в супермаркете. — Простыня льняная, испорченная — тысяча двести. Татьяна стояла посреди низкой деревенской кухни и не могла поверить своим ушам. Потолок с темными балками словно давил сверху, а запах свежеиспеченного хлеба, еще утром такой уютный, теперь казался удушающим. На клеёнчатом столе лежал тот самый листок — обычная тетрадная страница в клеточку, исписанная аккуратным почерком подруги...

«В отпуск с твоей мамой? Раз такая пляска, давай и мою возьмем». Выдала я в ответ мужу, на его выгодное предложение. После этого он набросился на меня с кулаками, но не ожидал такого отпора. Даже свекровь стояла белее мела. Лариса Федотова толкнула входную дверь квартиры плечом, держа в руках пакет с продуктами и папку с медицинскими картами. День в стоматологической клинике выдался напряженным, три сложных случая. Конфликт с поставщиком оборудования и бесконечные звонки пациентов. Усталость давила на плечи, как мокрая шуба, и Лариса мечтала только о горячем душе и тишине...