Представьте: вы входите в пространство, где даже эхо кажется чужим. Где стены не просто держат крышу, а хранят дыхание столетий. Где шаги — не стук каблуков, а почти невидимый шелест уважения. Это не просто здание, не скопление картин и скульптур. Это — музей. И он не терпит суеты. Многие приходят сюда, чтобы «погулять», «посмотреть», «отметиться». Но музей не про это. Он — про встречу. Встречу с тем, что выжило во времени, чтобы коснуться вас. И если вы не готовы — он останется безмолвным. Не потому что не хочет говорить, а потому что вы не умеете слушать...

Его слова повисли в воздухе, густые и тяжёлые, как дым после пожара. Она сидела на диване, прижимая к груди спящую дочь. Несколько минут назад в этой комнате царило уютное вечернее спокойствие, а теперь его будто вымели резким взмахом. Максим стоял посреди гостиной, отвернувшись к окну, за которым медленно гасли краски осеннего дня. Он только что вернулся с работы, ещё пахнул улицей и офисным кофе. — Яна, не драматизируй, — он провёл рукой по волосам, нервный жест, который она узнавала. — Речь не о прописке, а о временной регистрации...