Кабул. Пересылка. Гадкое место. Меня спасает то, что я "на карандаше" - уверенность в том, что за мной Родина с уважаемыми мною людьми, которые меня "ведут". На обеде какие-то проныры старослужащие из пехоты пытались отобрать "тошнотик" (значок парашютиста). Потолкались. Обещали меня найти. На выходе из столовой ловили тех, кто будет мыть посуду и драить полы. Опять пришлось потолкаться. Во второй раз был вызван на "дуэль". Про себя подумал о третьей стычке, чтобы быть похожим по сюжету "Трёх мушкетёров"...

— Я же сказал, я буду звонить сам. Ты ставишь наши отношения под угрозу... Не сейчас, слышишь? Она может проснуться. Этот шепот прорезал ночную тишину, как лезвие ножа разрезает старую ткань. Было три часа ночи. Я проснулась от жажды — вечером мы ели соленые огурцы, которые я сама закрывала по рецепту свекрови. Горло пересохло, и я, стараясь не шаркать тапочками, пошла на кухню. Но до кухни я не дошла. Я замерла в темном коридоре, вжавшись спиной в прохладные обои. Дверь на кухню была приоткрыта, и оттуда лилась узкая полоска желтого света от вытяжки...