Шкворчание лука на сковороде было единственным звуком, заглушающим тягостную тишину в квартире. Катя механически помешивала, глядя, как прозрачные колечки становятся золотистыми. Стояла духота, хотя за окном уже был сентябрь. Она чувствовала липкую усталость во всём теле — после восьми уроков в школе хотелось только тишины и покоя. Но покой в этой квартире был понятием эфемерным, как мираж. Ключ щёлкнул в замке, и её спину словно пронзило ледяным прутом. Не оборачиваясь, по лёгкому стуку каблуков и резкому, терпкому аромату духов «Красная Москва» она поняла — Валентина Петровна...

— Смотри, что Алинка выложила. Зоя не обернулась. Продолжала тереть сковородку, хотя та уже была чистой. — Вторую точку открыла. Вторую, понимаешь? — голос Кирилла звучал с каким-то надрывом. — А мы на этой двушке десять лет торчим. Она молча ополоснула сковородку, поставила в сушилку. — Ты вообще слушаешь, что я говорю? — Слушаю. — И что молчишь? — А что сказать? — Зоя вытерла руки полотенцем, повернулась. — Рада за них. Кирилл хмыкнул, покачал головой. — Рада. Конечно. Максим с Алинкой в Сочи летают, машину взяли, дом строят...