Глава двадцатая «Зря я с ним так, - неожиданно вспомнил Коробова Соколов, собираясь домой, - мальчик рассчитывал на «бомбу», а я его прямо об землю грохнул своей прямотой. Расстроился бедолага. Хотя какой он «мальчик»? – удивился Дмитрий очевидной нелепости, - вся голова седая и глаза, как у познавшего жизнь старца. Только когда улыбается, взгляд теплеет. Ему бы тёмные очки носить, чтоб люди не пугались. Видимо, дорого Павлу Афганистан обошёлся. Ничего. Переживёт неудачу со статьёй. Крепкий мужик...

Я стояла у круглого стола на их кухне и мяла в руках полотенце, как будто это был спасательный круг. Часы тикали, чайник подрагивал, скоро должен был закипеть. В квартире было слишком чисто и слишком тихо — тишина из тех, что звучит громче слов. Ника выбежала в аптеку за пластырем — порезала палец, торопясь к десерту, — и мы остались вдвоём с её мужем. Георгий сел напротив, опёрся локтями о стол и вдруг произнёс так спокойно, что я сперва не поверила: — Лиля, мне нужно перед тобой извиниться. — За что? — удивилась я и попыталась улыбнуться, как будто он спросил про сахар...