Петьку не любили в деревне, не жаловали. Пришёл в деревню - еще пятидесяти ему не было, с виду нормальный, опрятный. Вроде как совсем не злоупотреблял, как многие местные... На лице, правда, шрамы были, хромал, но разве это важно, если человек окажется хороший? Местные кумушки одинокие сразу оживились - как же, такой кадр хороший пропадает, еще и в доме живёт от дальнего родственника, почти новом. Раз сунулись, два... Одна попыталась, другая... Пожалели шибко... Окончательно и бесповоротно поняли бабоньки, что бесполезно всё это, совсем не вариант для жизни совместной...

Тридцать лет брака похожи на длинный, бесконечный коридор, оклеенный старыми, привычными обоями. Ты знаешь каждую трещину, каждое пятнышко, каждый скрип половицы под ногами. Я знала Игоря лучше, чем он сам себя знал. Я знала, что по вторникам у него непременно случается изжога, если в котлетах чуть больше лука, чем положено по ГОСТу, который я вывела опытным путем еще в девяностых. Я знала, что по пятницам он превращается в ценителя старого кино, и к этому моменту на журнальном столике должен стоять пузатый бокал с коньяком и нарезанный тонкими, почти прозрачными ломтиками лимон...