Как только Татьяна зашла в квартиру, её тут же встретил на пороге Станислав. Молодой человек бегал глазами по лицу, по фигуре своей жены и улыбался:  — Привет, Танечка, как же я соскучился. Пойдём скорее к нам. Мамы нет дома, — подмигнул Станислав своей жене.  — Привет, родной. Да, а где же она? Обычно, в такое время она отдыхает, — пожала плечами Татьяна и потянулась, чтобы поцеловать мужа. Как вдруг Станислав отстранился:  — Тань, а где кулон, который я тебе подарила? Ты снова забросила его в шкаф? — женщине показалось, что муж рассердился...

Николай Петрович лежал на старом, продавленном диване в гостиной, укрытый поношенным клетчатым пледом. Глаза его были плотно закрыты, дыхание — ровным и глубоким, как у человека, погруженного в безмятежный сон. Но это была лишь маска, тщательно вылепленная годами самоконтроля. Под морщинистыми веками зрачки беспокойно двигались, а сердце в груди стучало гулко и больно, словно старый молот по наковальне. Он не спал. Он слушал. В квартире, пропитанной запахами его одинокой старости — пыльных книг,...

Марина почувствовала неладное еще в прихожей. В квартире пахло чем-то сладким, приторным — дешевыми духами «Красная Москва», которые так любила свекровь, и сгоревшим сахаром. Но дело было даже не в запахе. В воздухе висело то самое липкое ощущение чужого присутствия, которое возникает, когда в твоих вещах кто-то рылся. Она сняла пальто, аккуратно повесила его на плечики — привычка к порядку была у нее в крови, в отличие от остальных обитателей этой квартиры, — и прошла в спальню. Дверь была приоткрыта...