Лето 1953-го года в ростовских степях было жарким и безжалостным. Солнце, словно расплавленный медный грош, висело в выцветшей до белизны синеве, выжигая последние соки из пожухлой травы. Но не зной терзал деревни в тот год. Сквозь щели в ставнях, над заборами из плетня, из уст в уста пополз шепот, густой и липкий, как смола. Пропадал скот. Сначала в Малиновке, потом в Калиновке, затем в Заозерной. Не так, как воруют люди — тихо, ночью, овцу или теленка. Нет. Это было явление. Утром хозяин, щурясь от слепящего солнца, подходил к своему сараю и застывал в оцепенении...

— Ну и на кой хрен мы в эту глушь припёрлись? — поинтересовался Лёха, скептически осматривая окрестности. — Издеваешься? — огрызнулся я, поудобнее перехватывая основательно набитую сумку. — Работать, конечно! От остановки автобуса до конторы — серого монументального здания высотой в два этажа — оказалось совсем недалеко. — Посмотрите налево, — прогундосил Лёха тоном опытного экскурсовода. — Перед вами прекрасный пример реализации идеи «Комбайн в каждый дом» — Нытарский мехдвор. Вы можете увидеть...