— Я не могу так больше, — тихо сказала Лида, глядя в окно на вечерний город. — Третий месяц на раскладушке в гостиной. Это было временное решение, Сережа. Сергей раздраженно бросил ключи на тумбочку и повысил голос: — Сестра будет жить с нами столько, сколько ей нужно. Поняла? Или тебе напомнить, что такое семейная поддержка? — А я? Я тоже часть твоей семьи, — Лида повернулась к мужу, в глазах блестели непролитые слезы. — Не драматизируй. Аня сейчас в сложной ситуации. Ты же видишь, как ей тяжело после развода...

В конверте было пять правил. Бумага плотная, как открытка: лощёная, белая, пахнущая чужими духами. Имя адресата — «Для Алины» — выведено аккуратным, твердым почерком, с таким горделивым росчерком в конце, будто подпись уже сама по себе была аргументом. Алина держала это в руках — тонкий прямоугольник, весомый как приговор, — и думала о том, что утро начиналось с ванильного аромата блинчиков и тихого стука дождя, а стало каким‑то слишком важным. — Возьми, доченька, — сказала Галина Ивановна, не сняв плаща...