Часы в прихожей пробили три часа ночи. Тяжелый, глухой звук маятника разнесся по квартире, словно каждый удар забивал гвоздь в крышку гроба моей спокойной жизни, хотя в ту секунду я еще не подозревала, что моя жизнь уже закончилась. Я проснулась от невыносимой жажды. Во рту пересохло так, будто я провела неделю в пустыне без глотка воды, а не в нашей уютной спальне с дорогим, недавно установленным кондиционером, на который мы копили три месяца. Я тихонько, стараясь не шуршать, выскользнула из-под одеяла...

Запах камфоры и застарелого пота въелся в стены квартиры так глубоко, что его не брали ни долгие проветривания, ни дорогие аэрозоли. Вера Павловна ненавидела этот тяжелый дух, но еще больше она презирала собственное бессилие перед ним. — Вера! — голос из спальни звучал требовательно, с той особой, визгливой ноткой, которая появляется у людей, уверенных в своем священном праве повелевать. — Ты что, оглохла там? Полотенце выскользнуло из рук и мягко упало на пол, но Вера даже не чертыхнулась. Она...