Лиза была твердо убеждена: стоит мужу прийти домой, сесть за стол и отведать её фирменный борщ с копчёной грудинкой — и всё встанет на свои места. Борщ всегда удавался ей лучше всего, и процесс его приготовления был для неё чем-то вроде ритуала — почти медитации. Обжарить лучок до золотистого хруста… Нарезать капусту так тонко, что она ложилась в кастрюлю, как шёлковые нити… Добавить щепотку сахара после томатной пасты — чтобы вкус заиграл, стал глубже, гармоничнее… Николай всегда с аппетитом доедал свою порцию и шутил, что это вкуснее, чем в любом ресторане...

Шестьдесят лет. Вдова. Вера Петровна Синицына сидела в кабинете покойного мужа, Вадима. Она сидела в его кресле, которое до сих пор пахло им — въевшийся, тяжелый запах дорогого табака, натуральной кожи и чего-то еще, металлического, холодного. Тридцать лет она почти не входила в этот кабинет без стука. «Вера, я занят», — бросал он, не оборачиваясь. Теперь она могла сидеть здесь вечно. Разбирая остатки его жизни. Бумаги, счета, какие-то старые, уже ненужные договоры. Все это было чужим, как латынь...