День был из тех, что проходят сам собой: накладные сошлись с остатками, таблица перестала ругаться, хозяйка магазина впервые сказала «молодец» без поправок. Оля сложила бумаги в зелёный скоросшиватель, потянулась, глянула в окно — мокрый март слипался в серую ленту дорог. Телефон пикнул коротко: «Можно голосом? Одно важное. Н.» Она долго смотрела на сообщение, как на красную кнопку «стоп» в автобусе: нажмёшь — и всё. Набрала: «Только по телефону. И недолго». Почти сразу — звонок. — Слушаю, — сказала Оля тихо, чтобы не слышал весь «Семь зёрен»...

Наше с Кириллом счастье помещалось в сорока восьми метрах. Именно такой была наша двухкомнатная квартира в панельной девятиэтажке на окраине города. Не подарок молодоженам от щедрых родителей, не ипотечная кабала, а моё наследство. Самое ценное, что оставила мне после себя бабушка. Эти стены помнили её запах — ванильный торт и сухие травы, — а теперь впитывали аромат нашей молодости, нашей любви, наших планов. Мы сидели на кухне за вечерним чаем, и я ловила себя на мысли, что абсолютно счастлива...