Лена стояла перед полкой с молочкой, а в голове была пустота. Белая, густая, как этот самый йогурт, который она не могла выбрать. Она просто смотрела на ряды ярких стаканчиков. «Активия», «Чудо», «Растишка». Вишня, клубника, персик, экзотик-манго. Муж – вишня. Сын Игорь – клубника. У Маши на клубнику аллергия – ей персик. Это было прописано в ее мозгу, как таблица умножения. А вот ее собственные предпочтения стерлись, затерлись этими ежедневными, ежеминутными «надо». Она провела рукой по лбу. «Что...

— В пятьдесят пять ты уже отработанный материал, — произнёс Виктор почти равнодушно, будто обсуждал списанный станок на заводе, а не жизнь женщины, с которой прожил тридцать лет. Галина стояла в прихожей собственного дома, босиком на холодной плитке, сжимая в пальцах край выцветшего халата. Запах её кухни — супа на косточке, свежевыпеченных булочек, жареного лука — ещё витал в воздухе, но уже казался неуместным. Как будто она накрыла стол для семейного ужина, а вместо этого пришли судебные приставы...