— Оля, нам надо поговорить, — Илья нервно постукивал пальцами по столешнице, как метроном, который вдруг сбился с ритма. Он избегал смотреть жене в глаза, а взгляд упрямо упирался в кружку с остывшим чаем. Ольга застыла с недомытой тарелкой в руках. За пять лет брака она научилась слышать в его голосе тень, от которой холодеют ладони. Неприятности не кричат — они шепчут. Сердце сжалось, дыхание стало коротким. — Мама… в общем, мама переезжает к нам. С Ксенией, — выпалил Илья на одном дыхании. Тарелка выскользнула у Ольги, со звоном ударилась о раковину, отскочила, чудом не разбившись...

— Лена, ты посмотри на себя в зеркало. Совсем запустилась. Елена замерла в прихожей, одна нога ещё в ботинке. Валентина Михайловна стояла в дверном проёме кухни, оглядывая невестку критическим взглядом. Взгляд скользнул по мятой куртке, растрёпанным волосам, усталому лицу без макияжа. — Доброе утро, Валентина Михайловна, — тихо ответила Елена, снимая второй ботинок. Из кухни доносился звон ложек о тарелки. Пятилетняя Маша поднимала глаза от каши, когда мама проходила мимо стола. Трёхлетний Артём сосредоточенно размазывал масло по хлебу...