Слово «враг» нарисовали углем на ее окне. Грубо, криво, с ненавистью. Анастасия стояла и смотрела на него, сжимая в белом кулаке краюху хлеба, которую из жалости подкинула соседка. Жена врага народа. Это клеймо теперь было выжжено на ней и на ее сыне. За спиной рыдала свекровь, проклиная ее на чем свет стоит. Но Настя уже не слышала. Где-то там, на фронте, гибли ее братья. А здесь, в Сибири, шла своя, тихая война. Война за выживание. И она поняла: чтобы спасти сына, пора самой стать врагом — для всех, кто встанет на ее пути...

Третью ночь подряд видела Наталья один и тот же сон, и заканчивался он до жути явственно. Так явственно, что вспоминая его, она холодела от ужаса. Она просыпалась среди ночи, потерянно ходила по дому, по привычке начинала утренние хлопоты. Но нет-нет да наваливались туманные видения сна, и Наталья, опираясь на столешницу, стояла, опустив голову, стараясь не думать, не думать об этом. А снилась ей дочь. Будто б малая ещё совсем, будто б тонет она в реке. И так явственно тянет к ней ручки: помоги, мол, помоги...