Свекровь моя, Антонина Петровна, женщина была – кремень. Не подойди, не погладь. Она и в сорок пять выглядела на все шестьдесят – жесткая, сутулая, с вечно поджатыми губами. Из тех, что коня на скаку одной левой, а правой – избу подпирает. Муж мой, Дима, был у нее сыном младшим, нелюбимым. А был еще старший, Сереженька. Вот в нем Антонина Петровна души не чаяла. Он и в двадцать пять без мамы шагу ступить не мог, но ее это только радовало. Сереженька был ее светом в окошке, ее надеждой и ее погибелью, как потом выяснилось...

- Люда, Людочка… - еле слышно бормотал во сне Иван и крепко сжимал пальцами одеяло. Мария долго смотрела на мужа и в конце концов решила его разбудить. - Вань, просыпайся. Сколько можно уже стонать? И что это за Людочка такая? - А? Что? – Иван с трудом открыл глаза и удивленно посмотрел на сердитую жену. - Ты вот только дурачка не включай, хорошо? Ты уже целый час Люду какую-то зовешь. Кто она? - Да откуда я знаю, кто она… - пожал плечами Иван. – Снилась мне какая-то девица. Людой представилась… Вот и звал её, наверное, по имени...