— Я больше не буду… — сказал он, придерживая стену, — ну ты же знаешь, Оль… Она знала. Этот тост звучал у них чаще, чем будильник. На кухне пахло подгоревшим чаем и чужими обещаниями. Оля застёгивала молнию на чемодане так, будто закрывала сезон — без права на продолжение. — Спи, — сказала она спокойно, — у тебя завтра важный день. — Какой? — Тот, в который меня тут не будет. Он пытался улыбнуться, но у улыбки запутались ноги. Стул скрипнул, настенные часы закашлялись в тишине, и Оля вдруг поняла: если не уйдёт сейчас, опять останется до выходных, до зарплаты, до «последнего раза»...

— Ты где застряла?! Гости сидят за столом, а я тут с тарелками как прислуга! — кричал муж в трубку. Лена медленно отвела телефон от уха и посмотрела на экран. Звонок оборвался. Она стояла в коридоре больницы, держа в другой руке результаты анализов матери. — Дорогая, что случилось? — тихо спросила мама, заметив побледневшее лицо дочери. — Ничего, мам. Просто Сергей волнуется из-за ужина, — соврала Лена, пряча телефон в сумку. Но внутри что-то оборвалось. Как оборвался только что телефонный звонок...