— Могла бы и подарить квартиру! У тебя же их три! Ирина откинулась на спинку дивана, скрестив руки на груди. Её голос дрожал от едва сдерживаемого раздражения. Анна Сергеевна медленно подняла взгляд от чашки с чаем. В гостиной повисла тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов. — С какой радости? — Анна Сергеевна поставила чашку на блюдце с тихим звоном. — Мне никто ничего не дарил. Ирина вскочила с дивана, её каблуки простучали по паркету. — Мам, ну что ты как чужая! Мы же твоя семья! У нас ребёнок растёт, а мы по углам скитаемся! — По углам? — Анна Сергеевна поправила шаль на плечах...

«Нет, Мариночка, этот бежевый тюль — совершенно безвкусно. Пошлятина», — голос свекрови звенел в моей собственной гостиной. Она стояла посреди комнаты, картинно приложив к губам палец, а мой муж, Игорь, одобрительно кивал. Они уже все решили: в моем доме будут новые шторы, в моем кабинете — его мебель, а мой бизнес, который я строила потом и кровью, станет «нашим». Они смотрели на меня с презрительной жалостью, как на сломленную вещь, не подозревая, что я не плачу в подушку по ночам. Я тихо собираю документы...