Утро второго января началось не со спокойного завтрака, а с того, что к нам в квартиру кто-то позвонил. Звонок раздался резко, настойчиво, нарушая утреннюю тишину и спокойный, медленный ритм, в котором мы только что начали жить. Он прозвучал так громко, что я вздрогнула, а Ирма оторвалась от помешивания утренней каши. — Кто бы это? — пробормотала я, убирая в сторону нарезанный хлеб. — Не папа же, — сказала Даша, не отрываясь от планшета. — Он же в три обещался. — Соседи? — предположила Ирма, но в её голосе прозвучала тревога...

– Наконец-то тишина… Игнат сидел за кухонным столом, задумчиво помешивая остывший кофе ложкой. За окном медленно сгущались сумерки. Дневной свет постепенно уступал место вечерней полутьме, и многоэтажные дома напротив, ещё недавно яркие и чёткие, теперь словно растворялись в сероватой дымке. Их очертания становились всё более размытыми, а окна начинали мерцать тёплыми жёлтыми огоньками – где‑то уже включили свет. Игнат только что вернулся с работы. День выдался непростым: бесконечные совещания, срочные правки, переговоры до самого вечера...