Только приступив к работе в приемном отделении, мы дежурили посменно и отдыхали по очереди. Я быстро приспособился дремать поверхностно, чутко прислушиваясь ко всему вокруг. Услышав характерный звук тормозов скорой помощи ночью, мгновенно поднимался с дивана, натягивал рубашку и спешил открыть двери. Так прошло около полугода напряженной работы, и я настолько втянулся в такой режим, что даже дома засыпал настороженно. Однажды глубокой ночью, примерно в третьем часу, лежал полусонный, рядом аккуратно была развешена чистая выглаженная форма...

— Петенька, милый, ну что ты как неродной? Помнишь, как мы здесь, на этом самом диване… Ой, а диван-то новый! И шторы… безвкусные какие-то. Анжелика твоя выбирала? У неё всегда со вкусом было, как у синички — всё блестящее хватает, а сложить в гнездо толком не может. Голос, приторно-сладкий, как прошлогоднее варенье, в котором сахара больше, чем ягод, доносился из гостиной. Анжелика замерла в прихожей, сжимая в руке папку с документами, за которой она, чёрт бы её побрал, вернулась. Ключ в замке повернулся так тихо, что эти двое её даже не услышали...