Жил-был в зелёном, шумном лесу павлин. Обычный, с виду. Ну, как обычный — перья у него были такие, что любые фотки радуг на их фоне выглядели как серые фильтры. Его звали Паша. Или, как он сам себя называл — "Павел Первого СортА, Красивый и Неотразимый". Но был у Паши один нюанс. Один позорный, но важный нюанс. Он не умел петь. Вообще. А очень хотелось. — Ну как же так?! — восклицал он, глядя на своё отражение в луже. — Я шикарен! Грациозен! Головокружительно хвостат! Почему ж я звучу, как чайник на нервной почве?! Он мечтал петь, как соловей...

После смены продрогшие, с красными носами мужики, потопав и пройдясь по валенкам куцым, облезлым веником, вваливались в барак, скидывали на ходу телогрейки и кидались к печке. Та, маленькая, закопчённая буржуйка, жарко трещала сухими дровишками, дымила нещадно, так, что щипало глаза и было тяжело дышать, но мужчинам не привыкать, да и мелочи всё это, главное — что в тепле, что сейчас, когда чуть отогреются пальцы, и по ним поползет тупая, ноющая, как голодный волк на луну, боль, когда щеки станет...