Милана сидела на стуле у изголовья больничной кровати и была в шаге от истерики. Она не отрываясь смотрела на лицо мужа. Егор лежал неподвижно, бледный, с закрытыми глазами. Девушка осторожно взяла его руку в свою. Рука казалась чужой, будто принадлежала не тому человеку, с которым она прожила столько лет. – Егор, – прошептала она, надеясь, что её любимый вот-вот откроет глаза, – ты меня слышишь? И к её радости, это случилось. Зрачки Егора были расширены, взгляд – пустой, будто он смотрел сквозь неё, не видя...

– Слушай, Лена, а у вас случайно борщ не остался? Оксана просила передать, что очень хочется домашнего. Елена подняла глаза от чека, который изучала уже минут пятнадцать. Сорок две тысячи за продукты. В декабре. При том, что в ноябре было двадцать восемь. – Андрей, ты каждый день приходишь. Каждый. И каждый день что-то берёшь домой. Брат пожал плечами, уже открывая холодильник. – Да ладно тебе, сестра. Семья есть семья. Да и много ли я ем? Одну тарелку. Елена молча смотрела, как он достаёт трёхлитровую кастрюлю с борщом, отливает себе и ещё наполняет большой контейнер...