Я стояла у кассы супермаркета, гипнотизируя взглядом резиновую ленту, по которой бесконечной вереницей ползли пакеты с гречкой, макаронами высшего сорта, упаковки сосисок, наборы детских сладостей и даже баночка красной икры «по акции». Чек медленно выползал из аппарата, длинный, как рулон обоев, и итоговая сумма внизу больно кольнула где-то под ребрами. Пять тысяч триста рублей. — Пакет нужен? — равнодушно спросила кассирша, даже не поднимая глаз. — Да, два, пожалуйста. И покрепче, — вздохнула я, доставая зарплатную карту...

Дождь барабанил по оконному стеклу, словно пытаясь достучаться до тех, кто был внутри. Капли стекали по стеклу неровными дорожками, сливались в лужи на подоконнике. В квартире пахло ладаном и валерьянкой — тяжелый, душный запах горя, который, казалось, въелся в сами стены, в обивку мебели, в занавески. Поминки закончились два часа назад. Родственники, бормоча дежурные слова сочувствия, разошлись по домам, оставив Марию наедине с тишиной и Колей. Мария сидела на краю потертого дивана, сжимая в руках влажный носовой платок...