Утро начиналось как обычно. Словно кто-то заново прокручивал одну и ту же пленку с едва заметной царапиной. От этой царапины картинка чуть подрагивала, но в целом все было знакомо и почти привычно. Я стояла у плиты и переворачивала сырники. Румяные, с хрустящей корочкой, пахнущие ванилью. Максим всегда любил, когда я их готовлю. Раньше он подходил сзади, обнимал за талию и целовал в шею, выпрашивая самый первый, еще горячий. А я делала вид, что отталкиваю его, мол, мешаешь. Сейчас он сидел за кухонным столом, уткнувшись в экран телефона...

-Ты можешь хотя бы сказать, кто она? Муж ходил по комнате, сложив за спиной руки, словно заключённый. Судя по всему, заключённым он себя и чувствовал всю их семейную жизнь, раз говорит, что «с ней» он, наконец, почувствовал себя свободным. О том, что у него друга женщина и что он уходит, Дима сказал утром, когда они собирались на работу, словно нельзя было оставить этот разговор на вечер. Вера не могла позволить себе слёзы – сегодня совещание, а на её светлой коже красные пятна долго не сойдут, никакой консилер не поможет...