Ирина стояла посреди гостиной, которую обставляла двадцать лет назад, и чувствовала себя прозрачной. Словно она была не живым человеком, а старой, пыльной занавеской, которую решили снять и выбросить во время генеральной уборки. Виктор, её муж, с которым они съели не пуд, а, наверное, тонну соли, деловито застегивал молнию на дорогом кожаном чемодане. Он не смотрел на неё. Он вообще последние полгода смотрел сквозь неё. — Вить, а как же дача? — тихо спросила Ирина. Вопрос был глупым, неуместным, но она цеплялась за бытовые мелочи, чтобы не сойти с ума от боли...

Ольга, обняв Сашу, который вцепился в неё мертвой хваткой, подошла ближе. И увидела. Из-под машины, из тёмного пространства между колесом и грязным асфальтом, торчали лапы. Знакомые, лохматые. Они пытались оттолкнуться, скользили, не находя опоры. Слышался тяжёлый, хриплый звук — не лай, не вой, а какое-то прерывистое, влажное дыхание. — Валерик… — шёпотом вырвалось у Ольги. Одна из женщин, молодая мама с коляской, вся трясясь, начала объяснять, обращаясь то к водителю, то ко всем собравшимся: — Я видела… Я всё видела! Машина ехала медленно, правда, медленно...