В столичной "двушке", куда семья актеров только-только перебралась, стоял страшный грохот. Казалось, рушатся стены. Дочь Татьяна шла из школы, услышала этот шум, и забежав на панике в квартиру, застала в коридоре апокалиптическую картину. Посреди комнаты стоял народный любимец, добрейший "дед" советского кино Иван Петрович Рыжов. Лицо перекошено от ярости, в руке - тяжеленный чугунный утюг. Этим утюгом он методично, с крестьянским замахом, превращал в щепки дорогой финский кухонный шкаф. Шкаф, видите ли, не пролезал в дверь кухни...

– Мама, смотри, что у меня получилось! Я так старалась! И преподаватель похвалил! Алина ворвалась в кухню с таким порывом, что дверь тихонько стукнулась о стену. В руках она держала картину – не просто держала, а торжественно несла перед собой, чуть приподняв, словно драгоценную вазу, которую боялась уронить. Её лицо сияло: щёки раскраснелись от волнения, глаза блестели так ярко, что, казалось, в них отражался весь нарисованный ею фантастический мир. Марина сидела за столом у окна, неторопливо помешивая чай ложкой...