— И что ты собираешься с ней делать? Оля оторвалась от созерцания проплывающих за окном автобуса серых домов и удивленно посмотрела на мужа. Вопрос прозвучал как-то обыденно, но что-то в тоне Игоря, какая-то стальная нотка, заставила ее внутренне напрячься. Они только что от нотариуса, где Оля официально вступила в права наследства. Бабушкина однокомнатная квартира в тихом районе теперь принадлежала ей. — В смысле? — не поняла она. — Пока не знаю. Наверное, сдавать будем. Лишняя копейка не помешает...

— Ты опять специально это делаешь? — голос Виктора сорвался сдержанным раздражением, будто он уже с утра ждал момента, чтобы высказать. — Что именно? — Ольга медленно повернула голову, не торопясь. В руках у неё была кружка с остывающим чаем, и пальцы сжали её так крепко, что костяшки побелели. Они стояли в кухне: маленькой, квадратной, с низким потолком и старым холодильником, который монотонно гудел, как упрямая примета чужой жизни. Ольга не любила ссориться здесь — кухня всегда казалась ей священным местом, где рождается не только еда, но и тепло семьи...