Шел 1799 год. Северная Италия. В один из домов на постой встал Александр Васильевич Суворов. И вот как-то вечером в этом доме собрались на обед русские генералы. В самый разгар обеда в комнату входит нищий 90-летний старик. Он частенько наведывался к хозяйке дома за подаянием, и та никогда не отказывала ему. Но тут, увидев гостей, он постарался как можно скорее удалиться. Но не тут-то было. Суворов моментально схватил его за рукав и усадил за стол. Пока изумленный подобным приемом старик ел, Александр Васильевич занял у своих товарищей несколько золотых червонцев и отдал их нищему...

Телефонный звонок разорвал тишину субботнего утра, как хищник, врывающийся в мирное стадо. Марина Васильева, помешивая на плите манную кашу для сына, вздрогнула. В их доме по субботам звонили редко, и почти всегда это означало одно — что-то случилось. Сердце неприятно екнуло и зачастило, словно испуганная птица в клетке. На дисплее высветилось «Мама». Тревога сменилась тяжелым, знакомым предчувствием. — Да, мам, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и буднично. — Мариночка, доченька, беда! — голос матери, Анны Петровны, на том конце провода был на грани истерики...