— Да на мне всё держится, всё! Ты без меня пропадёшь, через неделю приползёшь на коленях, поняла? Голос Романа сорвался на визг, неприятный, почти бабий. Он тыкал пальцем в сторону Ольги, а его лицо, обычно такое холёное, пошло красными пятнами. Ольга смотрела на него и не узнавала. Вернее, узнавала слишком хорошо. Этот спектакль повторялся с пугающей регулярностью, становясь всё громче, всё злее. — Ты хоть копейку в этот дом принесла, а? Твоя работа… да это смех один! Сидишь дома, в тепле, за компьютером...

— Ваш-то муженёк теперь мой. Да-да, не удивляйтесь. Мы, знаете ли, уже третий год вместе. А вас он, ну... как бы это помягче... старухой кличет. Говорит, скоро на выход попросит, с вещами. Светлана замерла, прижимая телефон к уху так сильно, что костяшки пальцев побелели. В воздухе витал густой, пряный аромат запекающейся утки с яблоками и тимьяном. На идеально сервированном столе, покрытом белоснежной скатертью, поблёскивали хрустальные бокалы — ждали своего часа, чтобы наполниться шампанским. Двадцать лет...