Когда Кирилл в первый раз привёл Леру к себе, Марина Игоревна поставила на стол свой фирменный салат с мелко порезанными яйцами и зелёным луком — «как у нас принято на знакомство». Лера ловила на себе прицельный взгляд Алинки — той самой младшей сестры, о которой Кирилл говорил с улыбкой и какой-то мальчишеской нежностью. Алинка сидела боком, закинув ногу на ногу, ковыряла вилкой огурчик и спрашивала: — А у вас в семье как? Тоже по воскресеньям все вместе обедаете? Или это пережиток патриархата? Сказано вроде шуткой, но тон — как у ведущей подкаста...

Меня зовут Лера. Честно? Я с детства ненавидела это имя. В нём не было ни силы, ни характера, ни звучания — только какая-то бесформенная мягкость, будто каша, прилипшая к потолку. Ударение на первый слог — как будто кто-то небрежно стукнул ложкой по пустой алюминиевой кастрюле в советской кухне: звонко, глупо и раздражающе. Когда я слышала это «Лера!» — особенно от матери, с её вечно раздражённой интонацией — у меня внутри всё сжималось. В детстве я мечтала, чтобы меня звали Дианой — гордо, с короной в голосе...