Вечером город пах мокрым асфальтом и жареными каштанами от ларька на углу. Я шла домой с пакетом молока и буханкой серого хлеба, подтягивая шарф к подбородку, чтобы ветер не обжигал шею. В подъезде, как всегда, мигала третья лампа, а лифт ехал долго, успевая дважды вздохнуть и один раз задуматься между этажами. Я успокаивала себя тем, что дома — тёплая кухня, увесистая кастрюля с картошкой на плите и наш кот Матвей, который обязательно выскочит из-за шторы и потребует ужин. Макс позвонил в шесть без пятнадцати: «Задержусь...

Снег, как наждачка, шуршал по подоконнику. Анна разливала по тарелкам суп, прислушиваясь к редкому покашливанию маленькой Кати из детской. В коридоре скрипнула входная дверь — Пётр вернулся поздно, тяжелее обычного бросил ключи в керамическую мисочку и прошёл на кухню, не снимая куртки. Лицо от мороза — красное, глаза живые, но тревожные. — Ты ела? — спросил он, подвигая стул. — Вечер у тебя как? — Нормально. У Кати нос заложен, ставила ей ингаляцию. Саша уроки делает у себя. Тебе суп разогреть? — Давай, — кивнул Пётр, уткнувшись взглядом в стол...