— Ну, чего ты мечешься, как таракан на горячей плите? Сядь уже. Елена не повернула головы. Нож мерно стучал по деревянной доске, превращая вареную морковь в оранжевое крошево. Звук был глухой, влажный и какой-то слишком ритмичный, словно метроном. Виктор замер у окна. Пальцы левой руки теребили край шторы, сжимая синтетическую ткань так, что побелели костяшки. — Лен, может, не надо? — голос у него был сиплый, будто простуженный. — Ну какой юбилей? Пятьдесят пять — это даже не круглая дата. Так, две пятерки...