Я всегда думала, что самые громкие скандалы начинаются не с крика, а с шороха. С еле слышного, вроде бы невинного шуршания — пакета с булками, письма в почтовом ящике, смски в восемь утра. В то воскресенье всё началось с шуршания полиэтиленового пакета: свекровь принесла пирожки с капустой и банку солёных огурцов. Поставила на стол, вздохнула так, будто поднимала мешок картошки, а не свою гордую матери-вдовью заботу, и сказала: — У молодой семьи должна быть дисциплина. Особенно в деньгах. Я нарезала хлеб...

Солнечное субботнее утро дышало июньской негой. Воздух на дачном участке, пропитанный ароматом скошенной травы, свежего хлеба из печки и сладковатым дымком от мангала, был густым и томным. Тридцатидвухлетняя Марина Алексеевна Данишевская, опершись о теплый капот своей машины, не спеша доставала сумки из багажника. Лучи солнца, пробиваясь сквозь кружевную листву старой березы, золотили ее темные волосы, собранные в небрежный пучок, и подчеркивали усталые тени под глазами. Несмотря на то, что утро обещало, что день будет прекрасным, настроения у женщины не было...