Поселок Дубравный умирал. Не громко, с хлопком последнего взрыва на карьере, а тихо, как гниет осевший в болоте ствол. Дома, когда-то крепкие срубы, съежились, облупились, окна затянулись пыльной паутиной или зияли пустотой. Улицы, по которым когда-то грохотали груженые лесом машины, теперь зарастали репейником и крапивой, асфальт трескался, открывая черную, жирную грязь, которая прилипала к сапогам намертво. И над всем этим висел запах – затхлый, сладковато-гнилостный, исходивший от некогда чистого, а ныне полузаброшенного озера на окраине...