Все же помнят, чем закончилась история Наташи Ростовой? "Наташа вышла замуж ранней весной 1813 года, и у ней в 1820 году было уже три дочери и один сын, которого она страстно желала и теперь сама кормила. Она пополнела и поширела, так что трудно было узнать в этой сильной матери прежнюю тонкую, подвижную Наташу. Черты лица ее определились и имели выражение спокойной мягкости и ясности. В ее лице не было, как прежде, этого непрестанно горевшего огня оживления, составлявшего ее прелесть. Теперь часто видно было одно ее лицо и тело, а души вовсе не было видно. Видна была одна сильная, красивая и плодовитая самка. Очень редко зажигался в ней теперь прежний огонь. Это бывало только тогда, когда, как теперь, возвращался муж, когда выздоравливал ребенок или когда она с графиней Марьей вспоминала о князе Андрее (с мужем она, предполагая, что он ревнует ее к памяти князя Андрея, никогда не говорила о нем)..." И почти все трактуют это, как тот идеал, что проповедовал Толстой (учитывая его личные взгляды, есть соблазн для такой трактовки). (Примечание: пополнела - в ту эпоху не считалось чем-то отрицательным, наоборот. Это 20 век породил культ подростковой и даже мальчиковой фигуры у женщин, а у Толстого эту фразу можно смело читать как "выросла из подростка во взрослую нормальную женщину"). Я тоже так трактовала окончание романа до своей учебы в университете, когда мы разбирали его в курсе по русской литературе. Такая трактовка, на мой взгляд, некорректна, и я постараюсь это обосновать. Мы прекрасно помним, как пишет Л.Н. Толстой, если что-то хочет важное донести до читателя, чтобы он прям проникся. Это на нескольких страницах педалируется, повторяется, буквально вдалбливается в голову тому, кто читает. У Толстого нет никаких проблем с морализаторством, он совершенно не стесняется к нему прибегать и не действует намеками. А тут он описывает Наташу мазками, по касательной и как-то без излишнего восторга. И нигде не говорит, что вот смотрите, надо быть такой женой и матерью, берите с нее пример все. Хотя за ним бы не заржавело. Поэтому здесь, мне кажется, Толстой хотел донести другую мысль, причем евангельскую и глубоко гуманистическую. Человек не равен самому себе. Человек может разительно меняться. Вчерашняя резвая девочка за несколько лет может стать благообразной матроной. Вчерашний грешник может стать праведником и наоборот. Как у Леонардо в Тайной вечере Иуда впервые изображён за одним столом с Христом и апостолами, потому что Бог не отворачивается ни от кого и никогда. И от Иуды не отвернется. Ведь человек больше, чем его личность, поступки и даже мировоззрение. И никто из нас не знает точно, каким он будет завтра или как поступит в той или иной ситуации (в начале романа Толстой уже начинает эту мысль с Долоховым, и, получается, завершает эту арку с Наташей). Может быть, это и не совсем в нашей власти. Поэтому кто мы такие, чтобы кого-то осуждать или клеить ярлыки. Неизвестно, кем мы сами будем и какие метаморфозы произойдут с нами. Вот как Наташа - кто бы мог подумать. Тем и велик Толстой. Он тоже больше самого себя.