Виктор Ильич, только что сложивший свой скудной вечерний улов в плетеную корзинку и направлявшийся по узкой тропинке к своему убогому вагончику, замер на месте, будто в него ударила молния. Ему не показалось. Из речной мглы, густой и непроглядной, снова донесся тот же звук — не крик, а предсмертный стон, полный такого животного ужаса, что по спине мурашки побежали сами собой. Кричала женщина. Вой ветра в кронах старых сосен яростно рвал и кромсал звуки ее голоса, но разобрать отдельные слова было можно...