В стране стоял год надежд, ротаций и портвешка по 2.30 за пол-литра. Горбачёв говорил о гласности, на улицах шептались о перестройке, а на улице Чапыгина, 6 в Ленинграде готовили самый взрывной выпуск музыкального ринга. — Тамара, вы с ума сошли! — воскликнул звукорежиссёр, когда узнал, кого утвердили. — Нет, милый. Я — в ринге. А он — на сцене. — Но это же… АЛИСА?! — Именно. Новая кровь. Новая энергия. Новый вызов. Так в студию был вызван Константин Кинчев — молодой, харизматичный, щербатый рок-бунтарь с глазами неона и голосом, который пробирал не в печень, а прямо в подкорку...

Когда я только уходил на удалёнку, казалось: вот она, настоящая свобода. Не нужно вставать в 7 утра, стоять в пробках, терпеть начальника и бесконечные совещания. Работаешь тогда, когда удобно, где угодно и с кем угодно. Но спустя несколько лет я понял: удалёнка не всегда свобода. Иногда это настоящая ловушка, из которой сложно выбраться. В офисе есть понятие «рабочий день». На удалёнке его нет. Клиенты могут писать в 23:00 и ждать ответа. Вы сами начинаете доделывать проекты ночью, думая: «Ну я же дома, всё равно никуда не надо ехать»...