— Я подаю на развод, Света. Голос Вадима Соколова, моего мужа, резал воздух в гостиной, как скальпель хирурга — точно и безжалостно. Он стоял у окна, его дорогой костюм сидел идеально, а силуэт четко выделялся на фоне вечернего города. Я молчала, глядя не на него, а на наше отражение в тёмном стекле. Там, за его плечом, я казалась размытым, блеклым пятном. Бесформенной тенью. — Ты вообще меня слышишь? — он раздраженно повернулся. В его голосе не было злости, только холодное нетерпение, как у человека, который спешит покончить с неприятной формальностью...

— Это ещё что такое? Голос Алексея, ровный и холодный, как скальпель, разрезал уютную вечернюю тишину. Лариса, с головой ушедшая в чтение, не сразу подняла глаза. Он стоял в дверном проёме гостиной, скрестив руки на груди, и его взгляд был прикован к небольшому бумажному пакету с логотипом книжного магазина, лежавшему на журнальном столике. В его напряжённой позе, в том, как поджались его тонкие губы, уже читался обвинительный приговор, который не требовал ни присяжных, ни адвокатов. — Это книга, — спокойно ответила Лариса, намеренно возвращая взгляд на страницу...