Революции обычно рисуют ростовыми портретами — Дантон в плаще, Робеспьер в безупречном галстуке, Мария-Антуанетта на эшафоте. На самом деле всё пахло хлебом, типографской краской и мокрыми подвалами. Это была история очередей и клубов, кухонь и трибун, где люди говорили так громко, будто пытаются перекричать век. Расскажу её «по-человечески»: как будто вы идёте по парижской улице от весны 1789-го до термидора 1794-го. Как мы дошли до точки «а поговорить?» Королевская Франция умела быть красивой и неудобной...

Когда говорят «Трафальгар», обычно вспоминают одно предложение, которое несло ветер: England expects that every man will do his duty. Но если прислушаться, у моря была и другая фонограмма — скрип мокрой палубы, глухой удар откатившейся пушки, пальцы, скользящие по промокшей от соляного тумана верёвке. История этого боя — не только про адмиралов и карты. Это про то, как дисциплина, логистика и язык сигналов победили витрину стройных линий. Почему вообще сошлись К 1805-му Наполеон готовил вторжение в Британию...