Глеб проспал до самого вечера. Фил то заботливо суетился вокруг него, то пытался уделять внимание мне, чтобы не оставлять гостью без присмотра. Человек в его возрасте уже давно свалился бы с ног от такой активности, но для коргоруша постоянная беготня ― норма жизни. И болтовня тоже. Прошлым вечером он тоже много болтал, но теперь, узнав о моём непосредственном участии в окончательном избавлении его любимого хозяина от внимания учёных, просто потерял берега. Если бы этого не случилось, я бы, наверное, так и оставалась в неведении относительно того, что у Глеба есть подружка...

Бесконечно плакать невозможно. Слезы когда-нибудь все равно заканчиваются. А потом наступает отупение. Такое сумеречное состояние, из которого есть только два выхода: или полнейшая апатия, или бурная деятельность. У Нины на апатию не было права, потому что у нее был Вадим. Если бы не любимый сыночек, ради которого и стоило жить, свалилась бы Нина в черную депрессию с величайшим удовольствием. Лежала бы, тешила ущемленное самолюбие, поруганную честь и упивалась бы ненавистью ко всей мужской части человечества...