На пороге появился Юлиан. Он обшарил взглядом комнату, пока не обнаружил Еву. Полицейский попытался его остановить, но он сунул ему под нос какую-то корочку, и тот его моментально пропустил. - Ты совсем с ума сошла? – яростно накинулся он на Еву. – Я же говорил тебе – ни в коем случае не соваться в эту семейку! Странно, но Еву этот крик не только не разозлил, а, наоборот, какое-то теплое чувство растекалось в ее груди. В ушах стояли его слова «там моя дочь»… - Но все же в итоге хорошо, - попыталась оправдаться она...

На скамейке у подъезда сидела женщина, которую можно было бы принять за обычную пенсионерку — серое пальто, серый платок, аккуратные руки, сложенные поверх большой хозяйственной сумки. Но в её глазах было то, что ломает даже самых крепких людей: тихая, сдержанная надежда, которая держится на честном слове — а честное слово дали те, кто давно разучился его держать. Её звали Валентина Ильинична. Ей было шестьдесят восемь. И сегодня её должны были забрать «поехать в гости». Так сказала дочь. — Мам, посиди пока во дворе, я заеду после работы, — накануне улыбалась Ирина, целуя мать в щёку...