Осенний свет, бледный и жидкий, словно разбавленное молоко, струился сквозь высокое окно, окрашивая пыльные частицы в воздухе в нежный, почти акварельный оттенок. София стояла неподвижно, прислонившись лбом к прохладному стеклу, и наблюдала, как за его пределами разворачивается немое представление. Серые, тяжелые октябрьские тучи, словно вата, заложили все небо, не оставляя ни единого просвета для лучей ушедшего лета. Во дворе, под порывами резкого ветра, медленно кружились, расставались с ветвями первые желтые листья, они падали на мокрый асфальт, образуя хрупкий, шелестящий ковер...

Ирина стояла у окна и смотрела на серые октябрьские тучи. За стеклом медленно кружились первые желтые листья, срываясь с тополей во дворе. Квартира, в которой она провела детство и юность, теперь стала её единственным убежищем. Три года назад мама оформила дарственную, сказав тогда просто: — Пусть будет твоя. Чтобы никаких споров потом не было. Ирина тогда отмахнулась, не желая думать о плохом. А теперь эти слова звучали пророчески. Мамы не стало две недели назад. Рак не оставил шансов, хотя боролась женщина до последнего...