Отгремела свадьба, и в большом крестьянском доме наконец воцарилась утомлённая, счастливая тишина. Гуляли, как и положено, три дня, от души, так что даже старые тополя у околицы, казалось, притихли, устав от песен и гармошки. Столы ломились от пирогов, томлёной в печи баранины, солёных груздей и браги, пахнущей тёплым хлебом. Гости, краснолицые и довольные, желали молодым счастья да богатства, а те, казалось, и не слышали шумного веселья. Они жили в своём отдельном мире, маленьком и хрустальном, созданном из одних лишь взглядов и прикосновений...

Валерий стоял у окна, барабаня пальцами по подоконнику. За стеклом серый декабрьский вечер поедал остатки дня, превращая грязный снег во что-то похожее на старую вату. Он не смотрел на Асю. Он смотрел на свое отражение, поправляя воротник рубашки, хотя они никуда не собирались. — Я не понимаю, Валера, — тихо сказала Ася. Она сидела за кухонным столом, обхватив чашку с остывшим чаем. — У нас ипотека не закрыта. У нас ремонт в ванной встал на стадии "отбили плитку". Какая машина? Зачем твоей маме внедорожник? Она из дома выходит только в магазин и в поликлинику...